Юность и первые поэтические опыты

На каникулах родители отправляли своего сына в Царское Село, к его тёте — Наталье Колюбакиной. Её квартира находилась в доме, расположенном на углу с улицей Оранжерейной, недалеко от Екатерининского дворца, на улице Малая, 27. Колюбакина преподавала в Царскосельской Мариинской женской гимназии, в ней в свое время училась Анна Ахматова. После революции гимназия стала II Детскосельской советской единой трудовой школой. С 1 сентября 1922 по 1924 год Хармс жил в Детском Селе. И учился во 2-й Детскосельской единой трудовой школе, бывшей гимназии. Директором этой школы и преподавателем русской словесности была его тетка Наталья Ивановна Колюбакина.

Среди одноклассников Даниил выделял Наташу Зегжду, с которой он подружился после организованного в том же 1922 году Колюбакиной вечера, посвященного годовщине смерти А. Блока. На этом вечере Н. Зегжда делала доклад и нарисовала портрет Блока по его фотографии 1921 года.

Примерно в то время начали формироваться его авангардные пристрастия в поведении: стремление выделиться внешне, почти изысканная необычность в одежде.

По воспоминаниям сестры Зегжды Л.А. Барановой можно представить, как выглядел Хармс весной 1923 года:

«На нем все было выдержано в бежево-коричневых тонах — клетчатый пиджак, рубашка с галстуком, брюки гольф, длинные клетчатые носки и желтые туфли на толстой подошве. Во рту Даня обычно держал небольшую трубку, видимо, для оригинальности, т. к. я не помню, чтобы из нее шел дым».

Одноклассница М.П. Семенова-Руденская запомнила его таким:

«Был с самого начала не похож на других. Был одет в коричневый в крапинку костюм, в брюках до колен, гольфах и огромных ботинках. Он казался совсем взрослым молодым человеком. Пиджак его был расстегнут и виднелся жилет из той же ткани, что и костюм, а в маленький карманчик жилета спускалась цепочка от часов, на которой, как мы узнали впоследствии, висел зуб акулы».

Во время учебы в школе Хармс начал сочинять стихи. К ужасу своей тети, он сочинил тогда забавный каламбурный однострок «задам по задам за дам».

Л. Баранова и Н. Зегжда по памяти приводят четверостишие, которое, видимо, является первым дошедшим до нас стихотворением Хармса:

Скоро ль шаровары позовут татарина,

Да книксен, полька, вальса тур.

Нам ли петухами кикапу подарено,

Да чирики-боярики, да пальцем в пуп.

Это стихотворение произносилось на манер польки, речитативом. Любил Хармс также играть в абсурдное буриме или, как его тогда называли, «стихотворную чепуху» — когда каждый участник игры должен был дописывать в сочиняемое стихотворение поочередно по одной строчке, так, чтобы получилась смешная бессмыслица.

После окончания школы летом 1924 года Хармс вернулся в Ленинград.

Источник: http://www.d-harms.ru/bio/yunost.html